Морально-этическое измерение МО

Во французской школе МО традиционно силен интерес к вопросам морали и этики. И здесь разногласия между реалистами и транснационалистами прослеживаются весьма четко.

Если реалисты видят этические и моральные дилеммы там, где ослабевает роль государства, то транснационалисты подвергают моральному осуждению как однополярные формы политической системы, так и саму роль государства в мировой политике.

Для реалистов аморально вмешательство в дела других государств, под флагом гуманитарных или иных соображений.

Для транснационалистов, напротив, аморально то, что стоит на пути укрепления мира как целостности, основанной на принципах гуманитарной универсальности, справедливости, демократии, глобальной солидарности между индивидами и обществом, планетарного сознания и, наконец, коллективного управления ресурсами «общего достояния».

Апелляции к международному праву и моральным критериям мирополитического поведения являются для французских транснационалистов совершенно естественными.

Таким же естественным, еобходимым и морально оправданным считают они интервенционизм Запада как составную часть «прагматического революционаризма», призванного способствовать упрочению объективной тенденции морального прогресса МО, ускорению которого способствовало окончание холодной войны.

При этом все, что так или иначе не вписывается в эти представления, подвергается бескомпромиссной критике. Например, ситуация в Чечне сегодня, как и 10 лет назад, трактуется как неприемлемая война против народа, отстаивающего свою независимость, а усилия российского руководства по укреплению государственности — как столь же неприемлемое покушение на основы демократии.

Иначе говоря, в основе морально-этических убеждений большинства французских международников лежит своего рода евроцентризм, убежденность в обладании единственно правильными представлениями о том, «что такое хорошо и что такое плохо» в мировой политике, граничащая с чувством морального превосходства по отношению к остальному миру.

Поскольку сегодня, считают транснационалисты, попытки сохранить государство в его прежних формах являются аморальными, необходимы новые нормативно-этические подходы и решения.

Глобальная релятивизация суверенитета, кризис «импортированного государства» и новые формы интеграции требуют поставить вопрос о моральном долге государства перед человечеством в целом — речь идет о таких сферах его существования, как экология, развитие, мировая экономика, демография, права человека и распространение насилия.

Рассмотрение данной проблемы поднимает три важных вопроса. Первый: что означает указанная ответственность? Второй: в каком отношении она находится с фактическим неравенством возможностей государств? И третий: как выполнить этот моральный долг? Бади дает на них следующие ответы.

Во-первых, каждое государство ответственно потому, что большинство его действий могут иметь глобальные, касающиеся всего человечества, последствия.

Поэтому оно имеет глобальные моральные обязательства, связанные с необходимостью вмешательства в то, что происходит за его пределами. Во-вторых, более сильные государства несут ответственность по отношению к более слабым.

Институты должны быть реформированы в направлении формирования новых форм мультилате­ рализма. К сожалению, подчеркивают французские транснационалисты, руководство США сделало прямо противоположные выводы из 11 сентября 2001 г. взяв за основу политику унилатерализма.

Это вызвало серию цепных реакций, приведя к напряженности международной системы, усилив ее фрагментацию и присущий ей недостаток согласованности. Тем самым мир вступил на опасный путь нестабильности и конфликтов.

Новые формы мультилатерализма транснационалисты связывают прежде всего с укреплением общественного мнения и роли неправительственных организаций.

Они полагают, что уже сегодня благодаря растущему участию НПО в международных процессах наблюдается переход к «космополитическому сообществу», в результате чего возникает международное публичное пространство, своего рода международная общественность, которая выдвигает и ставит на обсуждение цели, принимает участие в решениях или по крайней мере оказывает на них давление.

Подобно тому как когда-то общество лишило абсолютистское государство монополии на политическое действие, современная международная общественность лишает государство монополии на международную жизнь и ставит его под свой контроль.

Так рождается «космополитическое политическое сообщество», которое оказывает возрастающее влияние на мировую политику, мобилизуя общественное мнение на вмешательство в Косово (1999), привлекая внимание к пассивности государств в Боснии и Герцеговине, обличая попирание прав человека в Чечне или в Тунисе, ставя вопрос о Восточном Тиморе в центр международных задач первостепенной важности и т.п.

Следует отметить, что позиции транснационалистов в последние годы подвергаются критике не только со стороны реалистов, но и из среды самих либерало-институалистов, сомневающихся в моральной оправданности западного интервенционизма.

«Допустим на секунду, — пишет К. Постэль-Винэй, — что долг западных стран действительно состоит в том, чтобы способствовать мировому развитию демократии.

Тогда надо спросить себя, на каком основании: почему нам кажется столь естественным выступать в роли движущей силы политического и морального прогресса? Если мы обладаем особой легитимностью в этом отношении, то в какой мере она оправдывает наши методы? Как далеко мы можем зайти во имя демократии и свобод?»